Неточные совпадения
Бобчинский (перебивая).Марья Антоновна, имею честь поздравить! Дай бог вам всякого богатства, червонцев и сынка-с этакого
маленького, вон энтакого-с (показывает рукою), чтоб можно было на ладонку посадить, да-с! Все будет
мальчишка кричать: уа! уа! уа!
Добчинский. Я бы и не беспокоил вас, да жаль насчет способностей. Мальчишка-то этакой… большие надежды подает: наизусть стихи разные расскажет и, если где попадет ножик, сейчас сделает
маленькие дрожечки так искусно, как фокусник-с. Вот и Петр Иванович знает.
Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать;
маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун
мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух.
«Уши надрать
мальчишке», — решил он. Ему, кстати, пора было идти в суд, он оделся, взял портфель и через две-три минуты стоял перед мальчиком, удивленный и уже несколько охлажденный, — на смуглом лице брюнета весело блестели странно знакомые голубые глаза. Мальчик стоял, опустив балалайку, держа ее за конец грифа и раскачивая, вблизи он оказался еще
меньше ростом и тоньше. Так же, как солдаты, он смотрел на Самгина вопросительно, ожидающе.
«Конечно, студенты.
Мальчишки», — подумал он, натужно усмехаясь и быстро шагая прочь от человека в длинном пальто и в сибирской папахе на голове. Холодная темнота, сжимая тело, вызывала вялость, сонливость. Одолевали мелкие мысли, — мозг тоже как будто шелушился ими. Самгин невольно подумал, что почти всегда в дни крупных событий он отдавался во власть именно
маленьких мыслей, во власть деталей; они кружились над основным впечатлением, точно искры над пеплом костра.
По дороге от Паарля готтентот-мальчишка, ехавший на вновь вымененной в Паарле лошади, беспрестанно исчезал дорогой в кустах и гонялся за
маленькими черепахами. Он поймал две: одну дал в наш карт, а другую ученой партии, но мы и свою сбыли туда же, потому что у нас за ней никто не хотел смотреть, а она ползала везде, карабкаясь вон из экипажа, и падала.
Мальчишка лет десяти, с вязанкой зелени, вел другого мальчика лет шести; завидя нас, он бросил вязанку и
маленького своего товарища и кинулся без оглядки бежать по боковой тропинке в поля.
Напротив,
маленькая девочка смотрела совсем
мальчишкой: бойко глядела на нас, бегала, шумела. Сестры сказывали, что она, между прочим, водит любопытных проезжих на гору показывать Алмаз, каскады и вообще пейзажи.
Другая, низенькая и невзрачная женщина, точно
мальчишка, тряслась на седле, на
маленькой рыжей лошаденке, колотя по нем своей особой так, что слышно было.
Мама, вообразите себе, он с
мальчишками дорогой подрался на улице, и это
мальчишка ему укусил, ну не
маленький ли, не
маленький ли он сам человек, и можно ли ему, мама, после этого жениться, потому что он, вообразите себе, он хочет жениться, мама.
— Ну можно ли, можно ли вам, да еще в этом платье, связываться с
мальчишками! — гневно вскричала она, как будто даже имея какое-то право над ним, — да вы сами после того мальчик, самый
маленький мальчик, какой только может быть!
Я тогда был
мальчишка маленький, босиком за ним побежал.
Когда мы подошли поближе, 2 собаки подняли лай. Из юрты вышло какое-то человекоподобное существо, которое я сперва принял было за
мальчишку, но серьга в носу изобличала в нем женщину. Она была очень
маленького роста, как двенадцатилетняя девочка, и одета в кожаную рубашку длиной до колен, штаны, сшитые из выделанной изюбриной кожи, наколенники, разукрашенные цветными вышивками, такие же расшитые унты и красивые цветистые нарукавники. На голове у нее было белое покрывало.
Через него они и записочками передавались; у его сослуживца на квартире, у столоначальника Филантьева, — женатого человека, ваше превосходительство, потому что хоть я и
маленький человек, но девическая честь дочери, ваше превосходительство, мне дорога; имели при мне свиданья, и хоть наши деньги не такие, чтобы
мальчишке в таких летах учителей брать, но якобы предлог дал, ваше превосходительство, и т. д.
— Прекрасная барыня, — отвечал
мальчишка, — ехала она в карете в шесть лошадей, с тремя
маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською; и как ей сказали, что старый смотритель умер, так она заплакала и сказала детям: «Сидите смирно, а я схожу на кладбище». А я было вызвался довести ее. А барыня сказала: «Я сама дорогу знаю». И дала мне пятак серебром — такая добрая барыня!..
Кому памятцы?» Бабы и девки окружают их, сказывая имена,
мальчишки, ухарски скрыпя пером, повторяют: «Марью, Марью, Акулину, Степаниду, отца Иоанна, Матрену, — ну-тка, тетушка, твоих, твоих-то — вишь, отколола грош,
меньше пятака взять нельзя, родни-то, родни-то — Иоанна, Василису, Иону, Марью, Евпраксею, младенца Катерину…»
Одних господа взяли в «
мальчишки» или роздали в Москве в ученье, других, самых
маленьких, Аксинья услала в лес по грибы.
А пароход быстро подвигался вперед, оставляя за собой пенившийся широкий след. На берегу попадались мужички, которые долго провожали глазами удивительную машину. В одном месте из
маленькой прибрежной деревушки выскочил весь народ, и
мальчишки бежали по берегу, напрасно стараясь обогнать пароход. Чувствовалась уже близость города.
— Гм… да, — задумчиво сказал он однажды, искоса поглядывая на
мальчишку, — этот
малый тоже инвалид. Если сложить нас обоих вместе, пожалуй, вышел бы один лядащий человечишко.
— Что-то такое слыхал… — небрежно ответил молодой человек. — Даже, кажется, где-то видал: этакий гнусный сморчок. Да, да… Когда отец служил в Балчуговском заводе, я еще
мальчишкой дразнил его Шишкой. У него такая кличка… Вообще что-то такое
маленькое, ничтожное и… гнусное…
С Никитичем, цепляясь за полу его кафтана, из корпуса в корпус ходила
маленькая Оленка, которая и выросла под домной. Одна в другие корпуса она боялась ходить, потому что рабочие пели ей нехорошие песни, а
мальчишки, приносившие в бураках обед, колотили ее при случае.
— Чего орешь? Чего орешь-то? Го-го-го! Го-го-го! Точно жеребец стоялый. Чай, не
маленький: запсовел уж, а держишь себя, как
мальчишка уличный! Ну, чего тебе?
— Уходи, сделай милость! У меня там, у зеркала, в коробочке от шоколада, лежат десять рублей, — возьми их себе. Мне все равно не нужно. Купи на них маме пудреницу черепаховую в золотой оправе, а если у тебя есть
маленькая сестра, купи ей хорошую куклу. Скажи: на память от одной умершей девки. Ступай,
мальчишка!
— Нет, не надо! — отвечал тот, не давая ему руки и целуя
малого в лицо; он узнал в нем друга своего детства —
мальчишку из соседней деревни — Ефимку, который отлично ходил у него в корню, когда прибегал к нему по воскресеньям бегать в лошадки.
Полковник был от души рад отъезду последнего, потому что мальчик этот, в самом деле, оказался ужасным шалуном: несмотря на то, что все-таки был не дома, а в гостях, он успел уже слазить на все крыши, отломил у коляски дверцы, избил
маленького крестьянского
мальчишку и, наконец, обжег себе в кузнице страшно руку.
«Ах вы, сукины дети! Да ведь это — против царя?!» Был там мужик один, Спивакин, он и скажи: «А ну вас к нехорошей матери с царем-то! Какой там царь, когда последнюю рубаху с плеч тащит?..» Вот оно куда пошло, мамаша! Конечно, Спивакина зацапали и в острог, а слово — осталось, и даже
мальчишки малые знают его, — оно кричит, живет!
Между тем девочка, упершись
маленькими ручонками в пол часовни, старалась тоже выкарабкаться из люка. Она падала, вновь приподымалась и, наконец, направилась нетвердыми шагами к
мальчишке. Подойдя вплоть, она крепко ухватилась за него и, прижавшись к нему, поглядела на меня удивленным и отчасти испуганным взглядом.
Был, не знаю для чего, и сын нашего городского головы, тот самый скверный
мальчишка, истаскавшийся не по летам и о котором я уже упоминал, рассказывая историю
маленькой поручицы.
— Глупости!
Мальчишка самый настоящий, и пресимпатичный. Глубокий брюнет, глаза блестят, а сам —
маленький и невинный.
…Снова дом его наполнился шумом: дважды в неделю сбегались
мальчишки — встрёпанные, босые и точно одержавшие радостную победу над каким-то смешным врагом; жеманно входили лукавые девицы-подростки, скромно собирались в углу двора, повизгивали там, как
маленькие ласковые собачки, и желая обратить на себя внимание, и боясь этого; являлись тенора, люди щеголеватые и весёлые, один даже с тростью в руке и перстнем на оттопыренном мизинце; бородатые и большеротые басы становились в тень к стене амбара и внушительно кашляли там.
Четверо людей вздрогнули, сердито вскинули пыльные головы — девочка била в ладоши и смеялась, притопывая
маленькими ногами, сконфуженная мать ловила ее руку, что-то говоря высоким голосом,
мальчишка — хохотал, перегибаясь, а в чаше, по темному вину, точно розовые лодочки, плавали лепестки цветов.
«Все-таки
маленькая польза!» — сказал я себе в утешение, пряча эту копейку, и с того времени уличные
мальчишки и гимназисты прозвали меня
маленькою пользой; да и теперь еще
мальчишки и лавочники, случалось, дразнили меня так, хотя, кроме меня, уже никто не помнил, откуда произошло это прозвище.
Меня удивило явно враждебное отношение Савоськи к
маленькому певцу; бурлаки смеялись тоже над ним, а Бубнов попробовал даже попасть в
мальчишку камнем.
Илья почти не жил дома, мелькнёт утром за чаем и уходит в город к дяде или в лес с Мироном и вихрастым, чёрненьким Горицветовым; этот
маленький, пронырливый
мальчишка, колючий, как репейник, ходил виляющей походкой, его глаза были насмешливо вывихнутыми и казались косыми.
Оказалось, что Бенни не только не имел и такой основательности, какая непременно бывает у каждого мелкого ремесленника, открывающего
маленькую собственную мастерскую, но что у него не было даже предусмотрительности босоногого деревенского
мальчишки, сажающего для своей потехи в клетку чижа или щегленка.
А проснулся — шум, свист, гам, как на соборе всех чертей. Смотрю в дверь — полон двор
мальчишек, а Михайла в белой рубахе среди них, как парусная лодка между
малых челноков. Стоит и хохочет. Голову закинул, рот раскрыт, глаза прищурены, и совсем не похож на вчерашнего, постного человека. Ребята в синем, красном, в розовом — горят на солнце, прыгают, орут. Потянуло меня к ним, вылез из сарая, один увидал меня и кричит...
— Постой, Гришутка, постой, сейчас, — отозвался Арбузов, по-прежнему слыша и не понимая
мальчишки, и вдруг поймал забытое слово: «Бумеранг». Бумеранг — это такая изогнутая, смешная деревяшка, которую в цирке на Монмартре бросали какие-то черные дикари,
маленькие, голые, ловкие и мускулистые человечки. И тотчас же, точно освободившись от пут, внимание Арбузова перенеслось на слова
мальчишки, все еще звучавшие в памяти.
Капельмейстер, державший первую скрипку, был ленивейшее в мире животное: вместо того, чтобы упражнять оркестр и совершенствоваться самому в музыке, он или спал, или удил рыбу, или, наконец, играл с барской собакой на дворе; про прочую братию и говорить нечего: мальчишка-валторнист был такой шалун, что его следовало бы непременно раз по семи в день сечь: в валторну свою он насыпал песку, наливал щей и даже засовывал в широкое отверстие ее
маленьких котят.
Бичуя
маленьких воришек
Для удовольствия больших,
Дивил я дерзостью
мальчишекИ похвалой гордился их.
Пока мы разговаривали таким образом, около нас собралась толпа
мальчишек.
Маленький, худощавый, со всклокоченными волосами горбун притащил с ведро величины дегтярницу и силился на жерди поднять задок моей брички.
Вы живете на одном со мной дворе: здесь вам
малый,
мальчишка скажет, кто я и что я такое; но вы до сего дня слова со мной об этом не говорили, а если я теперь в такое расстройство пришел, так только единственно для вашего удовольствия.
Лечу, лечу к
мальчишке малому,
Средь вихря и огня…
Всё, всё по старому, бывалому,
Да только — без меня!
Всё, всё по старому, бывалому,
И будет как всегда:
Лошадке и
мальчишке маломуНе сладки холода.
Дети же у бабы были погудочки — все мал мала
меньше: старшей девочке исполнилось только пять лет, а остальные все
меньше, и самый младший
мальчишка был у нее у грудей. Этот уж едва жил — так он извелся, тянувши напрасно иссохшую материну грудь, в которой от голода совсем и молока не было. Очевидно, что грудной ребенок неминуемо должен был скоро умереть голодною смертью, и вот на него-то мать и возымела ужасное намерение, о котором я передам так, как о нем рассказывали в самом народе.
Наконец встал. Чувствовал необычайный прилив сил и небывалую радостность. Ах, как все вокруг было хорошо! И милые люди, и поместительный наш дом, и тенистый сад. И еще особенная радость: получил из Петербурга номер „Всемирной иллюстрации“, в нем был напечатан мой рассказ „Мерзкий
мальчишка“, — тот самый, который был принят в „Неделю“ и не помещен из-за
малых своих размеров. Я его потом послал во „Всемирную иллюстрацию“.
Больше всего в то время я дружил с Витькою-Малым. Он был на пять лет моложе меня, —
мальчишка приземистый, очень сильный, с насупленными бровями.
Савин и князь Кассано тоже не раз забавлялись этим, и так приучили
маленьких уличных бродяг, что не могли выйти на улицу, не быв сопровождаемы целой толпой этих оборванцев-мальчишек и их криками...